О тех, для кого кровь убитых и замученных патриотов Украины — грязный бизнес и «договорняк».
Адвокат семей героев «Небесной сотни» Евгения Закревская рассказала изданию «LB.ua» о том, какие из майдановских дел продвигаются сегодня лучше других, какую линию в отношении майдановских дел ведут МВД и прокуратура, есть ли какая-то общая линия в их действиях и кто спасает от правосудия «титушек» и «беркутовцев».
Фото: Макс Требухов
Уголовных производств по Майдану существует больше десятка: отдельно производство по 30 ноября, отдельно по 1 декабря, по 11 декабря, по нападению на Автомайдан на Щорса и в Крепостном переулке, по похищению Игоря Луценко и убийству Юрия Вербицкого, по убийству Вячеслава Веремия, по избиениям и убийствам 18-го февраля в правительственном квартале. По организованной СБУ в ночь на 19-е февраля «антитеррористической операции», в том числе, штурму Дома профсоюзов с его последующим возгоранием (по делу в качестве подозреваемого проходит бывший начальник Управления СБУ в Киеве и Киевской областиАлександр Щеголев, он находится под стражей).
Есть общее дело по расстрелу Небесной сотни, и выделенное из него производство по 39 застреленным на Институтской 20 февраля (всего в тот день на Институтской было застрелено 48 майдановцев). Есть еще несколько отдельных производств по убийствам и похищениям.
Закревская является адвокатом потерпевших почти во всех перечисленных делах (наряду с еще десятком адвокатов, объединившихся для совместной работы), соответственно, в курсе всех «майдановских» расследований и тенденций.
— Какие из майдановских дел продвигаются сегодня лучше других?
— Производство по расстрелу 20 февраля 39 человек — в нем наибольший прогресс. Дело уже полгода слушается в суде — Святошинском. Это то дело, в котором в качестве обвиняемых проходят подчиненные Дмитрия Садовника — Сергей Зинченко и Павел Аброськин. (Зинченко и Аброськин находятся под стражей, а Садовник сбежал год назад после того, как был отпущен по домашний арест печально известной судьей Печерского суда Светланой Волковой.)
По крайней мере, уже идет слушание по сути, суд допрашивает потерпевших.
Фото: focus.ua. Зинченко и Амброськин
— Почему только 39? Ведь в тот день на Институтской было убито больше людей.
— Когда в августе прошлого года было завершено досудебное расследование, у следствия было гораздо меньше видео и фотоматериалов, показаний свидетелей. На тот момент следствие посчитало, что предъявить сотрудникам спецроты «Беркута» можно эти 39 убийств. При этом, по моему мнению, даже эти эпизоды были не достаточно изучены. Вот так получилось, что эти 39 смертей выделены в отдельное производство.
На данный момент информации гораздо больше.
20-го августа 2015 года на канале Talionis Group появилось видео, посекундно воссоздающее все убийства 20-го февраля. Видео приобщено к материалам дела сыном погибшего Сергея Бондарчука — Владимиром.
Видео, посекундно воссоздающее все убийства 20-го февраля
Также к делу приобщено видео общей реконструкции событий этого дня — синхронизация всех доступных по состоянию на 20-е февраля 2015 года видео. Это еще один гигантский кусок работы, которую сделала Поисковая группа.
Реконструкция событий 20 февраля
По известным мне эпизодам все данные по времени и месту ранений соответствуют действительности. Но, конечно же, необходима экспертиза, чтобы считать эти видео надлежащими доказательствами. Теперь такую же реконструкцию необходимо сделать по всем раненым.
На данный момент известно, что 45 человек были убиты выстрелами со стороны позиций «Беркута». Так что все эти рассказы о том, что людей расстреляли неизвестные снайперы или что Майдан «расстрелял себя сам» — неправда. Сегодня можно точно утверждать, что почти все убитые на Институтской были убиты из сектора спецроты «Беркута».
Тот самый «Беркут». Фото: EPA/UPG
Правда, это не означает, что в Киеве и на Майдане не было ФСБшников и что советники Путина никак не влияли на процесс.
— 45 из 48, а еще трое убитых?
— Пока нет достаточной информации, ищем еще свидетелей. Ждем, когда появятся еще видео- и фотоматериалы — они выбрасываются авторами в сеть постепенно. Это ведь для нас Майдан — событие века, а для многих иностранных корреспондентов это просто еще одна горячая точка. Они презентуют очередную фотовыставку или фильм — и только тогда мы получаем новые кадры для реконструкции событий.
— Правда, что на следующий день после расстрела — 21 февраля — на том участке Институтской, где все происходило, кто-то спилил все деревья? Или это городская легенда?
— На участке от Майдана и до верхнего выхода из метро «Крещатик» точно не спилили, я проверяла. Подобных легенд очень много.
— Почему уголовное производство по зачистке Майдана 30 ноября разделено на две части?
— В одном производстве в качестве обвиняемых фигурируют представители власти (из которых не сбежал и исправно ходит в суд только Александр Попов), во втором — четыре «беркутовских» командира — Дидюк, Антонов, Шевченко и Тягнирядно.
То, что в суд производства ушли отдельно — понятно. По Попову расследование завершилось гораздо раньше, чем по четверым беркутовцам. Но то, что судья Хардина отказалась объединить эти два производства — этому нет никаких логических объяснений. Это издевательство над потерпевшими и свидетелями. И пренебрежение принципом процессуальной экономии.
— Похоже, что Попова привлекут к ответственности?
— Скажем так, из показаний потерпевших его роль намного более ясна, чем из того, что написано в обвинительном акте. Потерпевшие четко рассказывают, что как только «беркутовцы» их окружили и начали бить, коммунальщики приступили к уборке палаток, бочек, личных вещей. То есть, работа городских коммунальных служб была четко скоординирована с «Беркутом».
Вообще расследование по 30-му числу очень долго просто не велось. Сейчас наметились проблески в связи с кадровыми изменениями в следственной группе. Но многие базовые вещи так и не сделаны: не проведена реконструкция событий (следственные эксперименты), не синхронизировано и даже не собрано все видео, переговоры по рациям, не проведены опознания «беркутовцев» потерпевшими. Многие потерпевшие видели лица. Это зафиксировано в протоколах допроса, но опознаний не было.
— В интернете тогда сразу опознали «беркутовца» Евгения Антонова, который первым начал бить фотокорреспондента Reuters Глеба Гаранича. И, как выяснилось, Антонов этот до сих пор служит в МВД командиром спецроты.
— Да, в марте ему избрали меру пресечения, в которую входило и отстранение от занимаемой должности. В какой-то момент в суде появилось обращение, подписанное подполковником милиции Киева Олегом Янишевским, в котором он очень просит вернуть ценнейшего сотрудника Антонова на работу. И самое интересное — буквально через пару месяцев Янишевского взяли под стражу как подозреваемого в расстреле людей 20 февраля (вчера, 4-го ноября, в апелляционном суде на Соломенской, 2а слушалась апелляция его адвокатов на очередное продление содержания под стражей).
Командир спецроты милиции до сих пор — садист Евгений Антонов. Это было бы невозможным без личного покровительства со стороны главы МВД Арсена Авакова. Кстати, министр-бизнесмен лично прикрыл от люстрации, увольнения, уголовного преследования целый ряд одиозных сотрудников МВД — от младших офицеров до генералов. Хуже того: Арсен Аваков все сделал для того, чтобы вывести садистов из киевского «Беркута» из-под уголовной ответственности. Цель — формирование в системе МВД лично ему преданной команды, зависимой от министра по причине своего криминального прошлого. Ставка на подонков, коррупционеров, предателей присяги — факт, лучше всего характеризующий А. Авакова
При этом Антонов, вернувшийся по просьбе Янишевского, продолжает работать в милиции.
По тому же делу, что и Антонов, проходит Андрей Дидюк. Сейчас он командир полка специального назначения (переименованный «Беркут»), а во время Майдана был замом Садовника. И именно Дидюку поручили провести служебную проверку по поводу исчезнувшей во время и после Майдана документации. Поручили в июле 2014 года! Когда уже было понятно, кто есть кто. Смешно, правда?
(Этот факт свидетельствует либо о полной некомпетентности Арсена Авакова и неконтролируемости им министерства. Либо о вхождении человека, ставшего министром на крови украинских патриотов, в преступный сговор с людьми, стоящими за разгромом Майдана. С учетом того, что за февральским погромом Киева стояли спецслужбы РФ, такое покровительство над уголовниками в погонах достойно отдельного уголовного дела — уже против Арсена Авакова. В нормальном государстве Аваков должен был отвечать на вопросы контрразведки, будучи отстраненным от исполнения служебных обязанностей как минимум на период следствия. Но это в нормальной стране с нормально функционирующими институтами государства. В Украине же министр внутренних дел Арсен Аваков спокойно занимается восстановлением своего газового бизнеса и имитацией своей причастности к реформам, к которым он де-факто не имеет никакого отношения — Аргумент).
Еще один бывший «беркутовец» Анатолий Логвиненко, которого подозревают в нападении на желтый автобус Автомайдана и пытках автомайдановцев в Мариинском парке, до недавнего времени работал главным специалистом в Фонде госимущества — в отделе по внутренней безопасности и предотвращению коррупции. И именно из-за этого в сентябре с него сняли обязательство брать разрешение у следствия на выезд из Киева, а заодно и электронный браслет.
— Логвиненко уволили из Фонда госимущества?
— Да, вчера в суде эта информация подтвердилась. Перешел в какую-то охранную фирму. Но браслет на него все равно не надели и сообщать о выездах из Киева не обязали. Хорошо хоть запретили общаться с другими бывшими «беркутовцами» (свидетелями и подозреваемыми). Правда, проконтролировать это практически невозможно.
Анатолий Логвиненкое (левее на фото) в суде. Фото: telegraf.com.ua
— Ты можешь сказать, сколько сотрудников «Беркута» в общей сложности находится под следствием?
— Точно не скажу, где-то около двадцати человек.
— Из них под стражей...?
— Шесть или семь. Точно знают в прокуратуре — они иногда не афишируют задержания, потому что это может быть не полезно для следствия.
— То есть, возможно, есть какие-то задержанные по делам майдановцев милиционеры, о которых общественность вообще ничего не слышала?
— Да, конечно.
Сейчас у адвокатов «беркутов» появилась новая стратегия. Они пытаются развалить следствие, заявляя отвод толковым следователям. Подозреваемый подает заявление об отводе, заявляет в суде, что следователь на него давил, никаких доказательств не предоставляя. Судья говорит: «Хорошо, отводим следователя». И все. Не знаю, что с этим делать — разве что проводить следственные действия под видеозапись, но это дополнительная нагрузка , время. К тому же камер не хватает, комната для видео-допросов отсутствует.
В синем — бывший командир роты Беркута Михаил Добровольский, подозреваемый в незаконном задержании активистов Автомайдана в январе 2014 года. Справа — адвокат Добровольского. Фото: Макс Требухов
— Но несмотря на все это, ты настроена оптимистично и веришь, что расследования будут успешно завершены?
— Конечно. На самом деле, расследование продвигается почти по идеальному сценарию, если смотреть на него глазами нас образца зимы 2014-го года. Во время Майдана многие наши сегодняшние потерпевшие сидели в СИЗО или были под домашним арестом. Боюсь подумать, сколько еще могло сесть (или исчезнуть) после 18-го — 20-го февраля, обернись все по-другому. Защищать нужно было бы их, защищать нужно было бы родственников погибших. Вот это было бы большой проблемой. А то, что сейчас — преодолимо.
Просто на примере майдановских дел мы видим проблемы, типичные для украинского правосудия, правоохранительных органов и государства в целом.
Например, дело по убийству 39-ти человек 20-го февраля — то, в котором больше всего сделано — может рассыпаться из-за того, что была нарушена процедура избрания присяжных Киевсоветом. Если судом будет установлено нарушение процедуры, получится, что дело слушалось ненадлежащим составом суда. И все нужно будет повторять сначала.
Хотя казалось бы — мог же Киевсовет хотя бы ради дела убийства Небесной сотни поднять задницу и провести нормальный отбор кандидатов для суда присяжных? Не переписать уже существующий список присяжных заседателей, попросив у них новые заявления — чьих-то родственников, бывших ментов, работников суда, а провести открытый конкурс и в соответствии с процедурой набрать нормальных кандидатов в суд присяжных? Нет, нужно было сделать такую хрень. И поставить под удар огромный кусок работы следствия, суда. Но эта хрень происходит всегда, во всех делах, это типично для Украины.
Есть много вопросов к тому, как работает в Украинском бюро Интерпола. Ни Садовник, ни Захарченко, ни Кусюк не в розыске.
Да что там — даже Гиви и Моторола не в розыске. Генпрокуратура объясняет это тем, что Интерпол считает все, связанное с Майданом, политическим преследованием. При этом мои знакомые в СБУ и ГПУ называют неизменного с 2008-го года Главу украинского бюро Интерпол Василия Неволю не иначе как «сепар».
— Министр внутренних дел. Но Аваков Неволю не менял, его все устраивает.
(Покровительство генерал-мошеннику Василию Неволе со стороны министра А. Авакова может иметь только одно объяснение: зависимый от главы МВД глава Украинского бюро Интерпола обеспечивает «ручное регулирование» — в интересах министра — внесения тех или иных преступников в розыск по линии Интерпола. Или не-внесения. Заинтересованные лица хорошо платят за не-внесение своих персон (затягивание процесса внесения, внесение ошибочных данных, исключающих поимку и задержание разыскиваемого) в международный розыск. Со времен Леонида Кучмы, это — личная «кормушка» любого министра, которую он использует а) с целью незаконного обогащения; б) решения в свою пользу политических вопросов. Как пример — снятие в розыска по линии Интерпола казнокрада Игоря Бакая сроком на одну неделю (2005 год) — чтобы тот смог уладить в Швейцарии свои финансовые проблемы, требующие личного присутствия. Отдал незаконное указание — министр Юрий Луценко, исполнил незаконный приказ — на то время глава Укрбюро Интерпола, член киевского «филиала» российской ОПГ «Лужниковские» Кирилл Куликов, позже ставший депутатом ВР, зайдя в парламент в «Самообороне» Ю. Луценко. Чехарда с объявлением в розыск по линии Интерпола и постоянные «неудачи» на этом поприще украинской стороны в 2014-2015 годах — еще один повод Службе безопасности Украины заняться и А. Аваковым, и руководством украинского бюро Интерпола. Конечно, если СБУ сегодня украинская хоть немного больше, чем во времена Майдана — прим. Аргумент).
— Какую линию в отношении майдановских дел ведут МВД и прокуратура, есть ли какая-то общая линия в их действиях?
— Что касается прокуратуры. Я не знаю, что думал Махницкий, но Ярема был уверен, что дело обойдется Аброськиным и Зинченко. И этого будет достаточно для того, чтобы сказать: «Все хорошо, мы провели расследование, передаем дело в суд». Он говорил это прямо адвокатам и родственникам, когда мы требовали координации всех производств и создания отдельного управления. Он искренне не понимал: зачем? И так ведь проканает... Когда понял, что не проканает, было уже поздно.
Шокин сначала активно использовал тему Майдана в своих выступлениях. Это удобная тема, с ее помощью можно заигрывать с обществом — заявлять, что ничего не расследовали, а мы сейчас все расследуем. И действительно, были существенные продвижения в расследованиях. Сейчас Шокин этой темой, я так вижу, уже наигрался. Началось наказание невиновных и награждение непричастных.
— Шокин создал управление по расследованию нерасследований майдановских преступлений. И теперь они допрашивают ведущих следователей созданного по нашему настоянию управления специальных расследований.
Но самое интересное, что расследование нерасследований возглавил главный нерасследователь Ничипоренко, который, собственно, и завалил все майдановские дела в киевской прокуратуре.
Сергей Нечипоренко. Фото: стоп-кадр видеосюжета УНН
(Справка: Сергей Нечипоренко — зять «пидрахуя» Сергея Кивалова, выпускник Одесской юридической академии. Самый молодой глава райпрокуратуры в Киеве: в 29 лет возглавил Шевченковскую районную прокуратуру г. Киева, затем — более престижную Подольскую районную. Где «отличился» фальсификацией гособвинения по делу музыканта Александра Завадского («посадку конкурента-аккордеониста заказал «регионал» Ян Табачник, гособвинение поддержал зять Кивалова, личного друга Я. Табачника С. Нечипоренко; подробности в публикации Музыканта Игоря Завадского по заказу Яна Табачника посадил зять Кивалова). Неудивительно, что при предателе присяги Виталии Яреме расследование «майдановских дел», по сути, возглавил зять видного «регионала» С. Нечипоренко, который после Майдана оказался уже в прокуратуре г. Киева. И который, как выяснилось спустя год, «технично» «волынил» и «валил» расследования преступлений против активистов Майдана — прим. Аргумент.).
Он был замом, а часть времени и начальником отдела процессуального руководства по 1-му декабря, по 11-му декабря, по Автомайдану, по всем раненым и задержанным на Грушевского и т.д. Остальные нерасследователи тоже «у дел»: зампрокурора г. Киева А. Любович назначен прокурором Донецкой области и теперь уже генерал. Андреев А.В. — который был весь Майдан (!) начальником управления процессуального руководства прокуратуры г. Киева, стал замдепартамента процессуального руководства в ГПУ. Ему под люстрацию, если не на скамью подсудимых — прямая дорога.
Форменное издевательство.
А теперь еще это высказывание Порошенко о том, что все майдановские дела нужно передавать в суд. Это же бред, некоторые эпизоды только-только начали реально расследовать в ГПУ после годичного маринования в прокуратурах Киева и регионов. Работа в самом разгаре и ее хватит еще на несколько лет. А передавать в суд сырые, недорасследованные производства — прямая дорога к оправдательным приговорам.
Но грядет годовщина и президент сказал — в суд. Генпрокурор взял под козырек — в суд. Замгенпрокурора эстафету принял — в суд. И начинается светопредставление в управлении следственных расследований ГПУ: как недорасследовали, какие экспертизы? Как это — живой? Доктор сказал в морг — значит, в морг.
— Хорошо, с линией прокуратуры понятно, а линия МВД?
— Линия МВД проста — «мы своих не сдаем». О содействии следствию речь вообще не идет.
— Я помню, Аваков говорил, что разгонявшие Майдан «беркутовцы» смыли свою вину кровью в АТО.
— Да, вполне могли быть на блокпосту в Песочине (блокпост под Харьковом, на котором до недавнего времени стоял «Беркут», систематически унижая проезжавших мимо волонтеров и журналистов — LB.ua). Один из них же сказал на камеру: «Нам за Майдан ничего не было и сейчас не будет». Это задокументировано. И действительно, за Майдан им не было ничего. Пока что.
— Но, ты считаешь, что еще будет?
— Конечно.
Фото: Макс Требухов
— Еще вопрос о «титушках», которые участвовали в убийствах и похищениях. Их дела очень похожи на дела «беркутовцев» — например, Виктор Тындюк, ключевой обвиняемый в деле Вербицкого-Луценко, сбежал прямо перед началом судебного процесса. Ладно, МВД и прокуратура пытаются отмазать «беркутовцев», логика понятна. Но «титушек»-то кто спасает от правосудия?
— Когда я говорю, что МВД отмазывает «беркутовцев», а имею в виду отмазки на уровне «не дадим информацию», «уничтожим документы», «не проведем внутреннее расследование», «никого не уволим», «никого не отстраним от работы», «поддержим», «дадим медальку», «напишем письмо в поддержку», «выступим по ТВ и скажем, что „Беркут“ не „Беркут“, все хорошо, смыли кровью, перевернули страничку».
А кто конкретно решает вопросы организации изменения судом меры пресечения или появления «дыр» в оперативном сопровождении — чтобы обвиняемый мог, например, сбежать — я точно не знаю. Кто предупреждает о готовящихся арестах, по чьему велению «обрабатывают» рядовых сотрудников, кто организовывает защиту не рядовых — я могу только догадываться.
Думаю, это вполне может координироваться иными, более высокопоставленными фигурантами майдановских дел из России. Им что «титушки», что «Беркут» — все равно. Все участники различных «веточек» единого преступления. Все веточки должны обрываться, обламываться. Все должны молчать.
И кстати, один из «титушек», Таваккул Рагимов, которого выпустили, и который сбежал, одновременно является и действующим милиционером.
Таваккул Рагимов (справа) в суде. Фото: podrobnosti.ua
— А как продвигается работа международного уголовного суда (который все не совсем корректно называют Гаагским трибуналом — LB.ua) по майдановским делам?
— Продвигается. Недавно мы с ними опять встречались. Они уже длительное время работают с фактами, полученными от наших общественных организаций и прокуратуры. И устанавливают, было ли преступление против человечности. Вот когда решат, что было, тогда будут оценивать, как это преступление расследуется в нашей стране. И будут наше следствие подталкивать. А если мы докажем, что расследование не эффективно и Украина не может или не хочет его проводить — тогда международный суд может забрать расследование себе. Но они не смогут все сделать за нас — за нас собрать доказательства и опросить свидетелей, потому эту работу нужно проводить.
— Ты веришь, что Януковича ждет судьба Милошевича?
— Да, на 100%.
— За полтора года семьи погибших не утратили надежду на то, что виновных накажут? (Закревская работает с семьями Юрия Вербицкого, Михаила Жизневского, Евгения Котляра, Александра Капиноса, Сергея Бондарчука, Василия Мойсея, Александра Царька, Сергея Дидыча, Виталия Смоленского, Богдана Сольчаника — LB.ua).
— По-разному. Наверное, будет неправильно называть фамилии. Во всех семьях все это переживают очень тяжело. Многие принимают активное участие в расследовании — тот же Владимир Бондарчук смонтировал в один ролик все фото и видео с его отцом в период Майдана, весь его путь 20-го февраля и представил это видео в судебном заседании во время своего допроса. Это было очень убедительно. А некоторые семьи почти разуверились.
Видео Владимира Бондарчука
— Для семей убитых критически важно, чтобы расследование было завершено. Да и не только для семей, для всех нас.
— На самом деле, это ведь не просто расследование, не только процесс привлечения виновных и восстановления справедливости. Но еще и — установление истины — реконструкция очень важных для Украины событий, это история. Следователи сейчас пишут историю. Если сейчас мы забьем на все это или неправильно что-то определим, или формально отнесемся (как некоторые следователи иногда проводят допросы, например), история исказится и будет записана в искаженном виде в учебниках. Не будет осмысления произошедшего. Все пойдет наперекосяк, этого нельзя допустить.
Версия для печати
