… Последние пять лет я страдаю от эпилептических приступов — последствий роста опухоли размером с лимон в правом полушарии моего мозга и операции по ее удалению. До того как мне поставили диагноз, я выглядел совершенно здоровым: мне было слегка за тридцать, и никаких симптомов не было — до тех пор, пока я не очнулся на кухонном полу с синяками под глазами после своего первого приступа …

Несколько лет назад в один самый обычный день со мной случилось нечто очень необычное. Я отдыхал под деревом в людном парке в восточной части Лондона, как вдруг у меня неожиданно закружилась голова, и я испытал невероятно сильное чувство узнавания. Люди, окружавшие меня, исчезли, и я оказался на клетчатом пледе для пикника посреди поля высокой золотой пшеницы. Воспоминание было насыщенным и подробным. Я слышал, как шуршат колосья под нежным ветерком. Солнце пригревало мне шею, а над моей головой кружились птицы.

Это было приятное и невероятно живое воспоминание. Проблема была только в том, что этого со мной никогда не происходило. То, что я испытал, было предельным проявлением очень распространенной психической иллюзии: дежавю.

Для нас воспоминания — это что-то сакральное. Одну из самых фундаментальных доктрин западной философии заложил Аристотель: он считал новорожденного младенца своего рода чистой тетрадью, которая заполняется по мере того, как ребенок растет и приобретает знания и опыт. Будь то умение завязывать шнурки или события первого школьного дня — воспоминания создают ту автобиографическую карту, которая позволяет нам ориентироваться в настоящем. Песенки из старой телерекламы, имя предпоследнего премьер-министра, ключевая фраза анекдота — воспоминания составляют неотъемлемую часть личности.

Большую часть времени системы памяти работают в фоновом режиме тихо и незаметно, пока мы занимаемся повседневными делами. Мы принимаем их эффективность как должное. До тех пор, пока они не подводят.

Последние пять лет я страдаю от эпилептических приступов — последствий роста опухоли размером с лимон в правом полушарии моего мозга и операции по ее удалению. До того как мне поставили диагноз, я выглядел совершенно здоровым: мне было слегка за тридцать, и никаких симптомов не было — до тех пор, пока я не очнулся на кухонном полу с синяками под глазами после своего первого приступа.

Приступы, или припадки, являются следствием неожиданного электрического разряда в мозге. Обычно им предшествует явление, называемое «аура» — своего рода предвестник основного приступа. Она может быть любой продолжительности, вплоть до нескольких минут. Проявления ауры у разных больных сильно различаются.

Некоторые люди в начале приступа испытывают синестезию, ощущение абсолютного блаженства или даже оргазм.

У меня все далеко не так увлекательно: резкие смены перспективы, учащенное сердцебиение, тревога и время от времени слуховые галлюцинации.

Английский невролог Джон Хьюлингс Джексон первым описал эпилептическую ауру: еще в 1898 году он отметил, что в число самых характерных ее проявлений входят очень живые галлюцинации, напоминающие воспоминания и часто сопровождающиеся ощущением дежавю. «Сцены из прошлого возвращаются», — рассказал ему один из пациентов. «Я словно в каком-то странном месте», — сказал другой.

Без сомнений, самый значимый признак моей ауры — это поразительное чувство того, что я уже когда-то переживал этот самый момент, хотя такого никогда не было

Во время самых интенсивных приступов и примерно в течение недели после них это чувство бывает настолько убедительным, что я трачу кучу сил, чтобы различить пережитое и приснившееся, отсеять реальные воспоминания от галлюцинаций и плодов своего воображения.

До того как у меня началась эпилепсия, я не помню, чтобы испытывал дежавю хоть с какой-то регулярностью. Теперь же я испытываю их — с разной степенью интенсивности — до десяти раз в день, в составе приступа или отдельно от него. Я не могу найти никаких закономерностей, которые объясняли бы, когда и почему эти эпизоды проявятся, знаю только, что обычно они длятся не дольше секунды, а потом исчезают.

Многие из примерно 50 миллионов людей, страдающих эпилепсией, сталкиваются с потерей долгосрочной памяти и психиатрическими проблемами. И мне сложно не беспокоиться о том, не приведет ли мое смешение фактов и вымысла рано или поздно к помешательству. Пытаясь лучше понять дежавю, я надеюсь гарантировать самому себе, что всегда смогу вернуться к реальности из этого «странного места».

В тему: Французские нейрофизиологи доказали, что лень заразна

***

В «Уловке-22» Джозеф Хеллер описал дежавю как «странное, мистическое ощущение, что вы уже переживали подобную ситуацию когда-то раньше». Питер Кук в журнальной колонке выразил это по-своему: «Каждый из нас в какой-то момент испытывал дежавю — чувство того, что все это уже случалось, уже случалось, уже случалось».

Дежавю (от французского «уже виденное») — один из нескольких связанных между собой сбоев памяти. По данным 50 различных опросов, примерно две трети здоровых людей когда-либо испытывали дежавю. Большинство не обращает на него внимания, считая просто странным курьезом или не очень интересной когнитивной иллюзией.

Если дежавю мгновенно и преходяще, то ощущение дежа векю («уже пережитое») — гораздо более тревожащее. Дежа векю — это сильное чувство того, что вы уже когда-то раньше пережили всю последовательность текущих событий.

Отличительной чертой обычного дежавю является возможность понять, что это не реальность. Столкнувшись с дежавю, мозг проводит своего рода проверку всех чувств в поисках объективных доказательств предыдущего опыта, а затем отбрасывает дежавю как иллюзию, каковой оно и является. Известно, что люди с дежа векю полностью теряют эту способность.

Профессор Крис Мулен, один из ведущих специалистов по дежавю, описывает пациента, с которым познакомился в клинике нарушений памяти в английском городе Бат. В 2000 году Мулен получил письмо от местного семейного врача: тот описывал 80-летнего инженера на пенсии под условным именем АКП. Вследствие постепенной смерти клеток мозга из-за деменции АКП страдал от дежа векю — хронического непрекращающегося дежавю.

АКП заявлял, что бросил смотреть телевизор и читать газеты, потому что знает, что должно случиться. «Его жена описала его как человека, который чувствовал, что все в его жизни уже когда-то происходило», — рассказывает Мулен, который сейчас работает в Лаборатории психологии и нейрокогнитивистики Национального центра научных исследований в Гренобле. АКП отказывался идти в больницу, так как думал, что уже ходил туда, хотя на самом деле этого не было. Когда его впервые представили Мулену, он говорил, что способен даже описать конкретные подробности их предыдущих встреч.

АКП отчасти сохранил способность к критической оценке самого себя. «Его жена спрашивала, как же он может знать, о чем будет телепрограмма, если он никогда ее раньше не смотрел, — рассказывает Мулен. — На это он отвечал: „Откуда мне знать? У меня проблемы с памятью“».

В тот день в парке видение пледа для пикника и пшеничного поля рассеялось, когда врач скорой помощи потряс меня за плечо. Несмотря на то что мои воспоминания были иллюзорны, они ощущались столь же реально, как любое настоящее воспоминание. По классификации Мулена, при такой форме «уже испытанного» опыта изображение каким-то образом наполняется чувством реальности. «Мы предполагаем, что дежавю вызывается ощущением узнавания, — говорит он. — Помимо простого ощущения, что нечто имеет отношение к прошлому, у этого явления есть и феноменологические характеристики, то есть оно кажется реальным воспоминанием».

Другие пациенты Мулена демонстрировали так называемые анозогностические проявления: они либо не понимали, в каком состоянии находятся, либо не могли сразу отличить воспоминание от фантазии. «Я говорил с одной женщиной, которая сказала, что ее дежавю такие сильные, что для нее они ничем не отличаются от настоящих воспоминаний о ее собственной жизни, — рассказал мне Мулен. — Кое-что из случившегося с ней было достаточно фантастично: она помнила, как летала на вертолете. Ей было сложно бороться с этими воспоминаниями, потому что приходилось тратить очень много времени, чтобы выяснить, случалось ли то или иное событие на самом деле».

После первой встречи с АКП Мулен заинтересовался причинами дежавю и тем, как субъективные чувства могут вмешиваться в повседневные процессы функционирования памяти. Обнаружив, что надежной литературы с описанием случаев дежавю очень мало, Мулен и его коллеги из Лаборатории языка и памяти Института психологических наук в Университете Лидса стали изучать эпилептиков и других больных, страдающих от серьезных нарушений памяти, чтобы сделать выводы об опыте «уже пережитого» в здоровом мозге и выяснить, что вообще означает дежавю для работы сознания.

Они немедленно столкнулись с проблемой: опыт дежавю может быть настолько краткосрочным и преходящим, что его практически невозможно воссоздать в условиях клиники. То есть задача, которая стояла перед ними, была сродни попыткам поймать молнию в бутылку.

В тему: Видения при отключённом мозге: откуда они берутся?

***

Эмиль Буарак жил в XIX веке и занимался исследованиями телекинеза и парапсихологии, интересовался ясновидением — это было типично для Викторианской эпохи. В 1876 году он описал для французского философского журнала свой опыт визита в незнакомый город, сопровождавшийся чувством узнавания. Буарак первым ввел в обращение термин «дежавю». Он предположил, что ощущение было вызвано своего рода ментальным эхо или рябью: новый опыт просто вызвал к жизни забытое воспоминание.

Хотя эта теория до сих пор считается достаточно убедительной, последующие попытки объяснить дежавю стали более экстравагантными.

Книга Зигмунда Фрейда «Психопатология обыденной жизни», опубликованная в 1901 году, больше всего известна благодаря исследованию природы «фрейдистских оговорок», но речь в ней идет и о других дефектах памяти. В книге описываются «уже испытанные» ощущения одной женщины: впервые войдя в дом своего друга, она почувствовала, что уже бывала там раньше, и утверждала, что заранее знает последовательность всех комнат.

Ее ощущения сегодня назвали бы дежа визите, или «уже посещенное». Фрейд объяснил дежа визите своей пациентки проявлением подавленной фантазии, которая обнаружилась только в ситуации, напомнившей женщине о подсознательном желании.

Эта теория тоже не была полностью дискредитирована, хотя в своей типичной манере Фрейд предположил, что дежавю можно отследить вплоть до фиксации на гениталиях матери — единственного места, относительно которого, как он писал, «можно с уверенностью утверждать, что человек бывал там раньше».

Принятое научное определение дежавю сформулировал в 1983 году южноафриканский нейропсихиатр Вернон Неппе; согласно ему, дежавю — это «любое субъективно неадекватное ощущение узнавания в нынешнем ощущении неопределенного момента из прошлого».

Неппе выделил 20 различных форм «уже испытанного» опыта. Не все они имеют отношение к зрению: один из пациентов Криса Мулена был слеп с рождения, но утверждал, что у него бывают дежавю, а описания Неппе включают такие явления, как дежа сенти («уже прочувствованное») и дежа антандю («уже слышанное»).

...

В тему: Война всех с самим собою. Что на самом деле мучает и разобщает людей

...

 

В тему: Психологи объяснили, почему люди быстро привыкают врать

...

В тему: Шум — наркотик

...

—

Анастасия Папушина и Пэт Лонг; опубликовано в издании Нож